Entry tags:
Булочка с бородавками. Воспоминания, воспоминания...
Кое-кто не верит, что можно вспомнить происходившее в трехлетнем возрасте Но одно воспоминание вставало передо мной немым укором каждый раз, когда приходилось голодать. Оно посещало меня в казахстанском рудничном поселке, где, прячась от от объездчиков, мы рылись по весне 1943-го в поле, отыскивая мерзлую свеклу. И после страшной засухи 1946-го, и даже во время искусственно созданного "голодомора" в 1964-м.
А вспоминалась мне сценка из благостного довоенного времени. Я с родителями в каком-то кафе, передо мной на столике чашка с какао и на тарелочке сдобная булочка с пупырышками на румяной корочке. На вопрос родителей: почему не ем булочку, я капризно отвечаю:
— Не хочу! Она с бородавками!

Через пару месяцев началась война. Когда об этом сообщили, я лежал со скарлатиной в больнице, а когда меня оттуда выписали, вернуться в нашу квартиру было уже нельзя. Это была служебная квартира моей бабушки, была она в здании школы, которую бабушка возглавляла. А школу заняли под госпиталь. Приютила нас семья маминого младшего брата, а папа ушел добровольцем на фронт. На магистралях города из громкоговорителей гремели марши и шли колонны военных. Мы ожидали, что вскоре война победно закончится и папа вернется... Не вернулся...
Вскоре нашу семью отправили на эвакопункт, потом в "телячьем" вагоне доставили в город, который теперь Владикавказ, а тогда назывался Орджоникидзе и был краевой столицей. Нас поселили в частном доме к гостеприимным хозяевам. Мама работала на местной электростанции, бабушка учительствовала в школе и в ней же учился мой старший брат. Прошел почти год, но стало известно, что немцы подошли уже близко — наша эвакуация покатилась дальше на восток.
В Баку нас снабдили питанием на 3 дня и, для переправы через Каспий, погрузили на палубу танкера, в танках которого, не очень тщательно очищенных от нефти, везли пресную воду в Красноводск. Только получилось, что из-за метео-условий, или других причин, наше морское путешествие затянулось больше, чем на 3 недели. Выданные нам продукты были давно съедены. В Баку мама еще кое-что купила на базаре, в основном фиолетовый салатный лук (сейчас у нас такой называют крымским), это нас некоторое время спасало, но съели и это. Вода из танков имела такой кошмарный привкус, что я его вспомнил через много лет, когда мама вернувшись с курорта Трускавец поведала о вкусе тамошней минеральной воды. Я уже приближался к дистрофии, когда на меня обратил внимание мужчина со значком парашютиста на гимнастерке. Пожалев меня, он незаметно от других делился со мной сухарями из своего худого вещмешка.
И вот, наконец, наш танкер добрался до красноводского порта. Не успели мы сойти на берег, как сирены оповестили о воздушной тревоге. Помню, что оказавшись на берегу, я так засмотрелся на причаленные суда, что вдруг потерял своих родных. Озираясь вокруг, чтобы их отыскать, я неожиданно наткнулся взглядом на пункт раздачи супа беженцам. То ли вид у меня без слов давал понять, что сейчас я умру то голода, то ли у меня уже были признаки дистрофии, но кто-то пожалел малыша. Мне в руки вдруг сунули ложку и алюминиевую миску с супом. Он представлял собой горячую подсоленную водичку с плавающими в ней несколькими звездочками жира и землистого цвета галушек.
Это блюдо было для меня настолько желанным и вкусным, что отыскавшая меня родня никакими силами не могла забрать у меня ложку. Тут я впервые и вспомнил ту "булочку с бородавками.
А вспоминалась мне сценка из благостного довоенного времени. Я с родителями в каком-то кафе, передо мной на столике чашка с какао и на тарелочке сдобная булочка с пупырышками на румяной корочке. На вопрос родителей: почему не ем булочку, я капризно отвечаю:
— Не хочу! Она с бородавками!
Через пару месяцев началась война. Когда об этом сообщили, я лежал со скарлатиной в больнице, а когда меня оттуда выписали, вернуться в нашу квартиру было уже нельзя. Это была служебная квартира моей бабушки, была она в здании школы, которую бабушка возглавляла. А школу заняли под госпиталь. Приютила нас семья маминого младшего брата, а папа ушел добровольцем на фронт. На магистралях города из громкоговорителей гремели марши и шли колонны военных. Мы ожидали, что вскоре война победно закончится и папа вернется... Не вернулся...
В Баку нас снабдили питанием на 3 дня и, для переправы через Каспий, погрузили на палубу танкера, в танках которого, не очень тщательно очищенных от нефти, везли пресную воду в Красноводск. Только получилось, что из-за метео-условий, или других причин, наше морское путешествие затянулось больше, чем на 3 недели. Выданные нам продукты были давно съедены. В Баку мама еще кое-что купила на базаре, в основном фиолетовый салатный лук (сейчас у нас такой называют крымским), это нас некоторое время спасало, но съели и это. Вода из танков имела такой кошмарный привкус, что я его вспомнил через много лет, когда мама вернувшись с курорта Трускавец поведала о вкусе тамошней минеральной воды. Я уже приближался к дистрофии, когда на меня обратил внимание мужчина со значком парашютиста на гимнастерке. Пожалев меня, он незаметно от других делился со мной сухарями из своего худого вещмешка.
И вот, наконец, наш танкер добрался до красноводского порта. Не успели мы сойти на берег, как сирены оповестили о воздушной тревоге. Помню, что оказавшись на берегу, я так засмотрелся на причаленные суда, что вдруг потерял своих родных. Озираясь вокруг, чтобы их отыскать, я неожиданно наткнулся взглядом на пункт раздачи супа беженцам. То ли вид у меня без слов давал понять, что сейчас я умру то голода, то ли у меня уже были признаки дистрофии, но кто-то пожалел малыша. Мне в руки вдруг сунули ложку и алюминиевую миску с супом. Он представлял собой горячую подсоленную водичку с плавающими в ней несколькими звездочками жира и землистого цвета галушек.
Это блюдо было для меня настолько желанным и вкусным, что отыскавшая меня родня никакими силами не могла забрать у меня ложку. Тут я впервые и вспомнил ту "булочку с бородавками.
Page 1 of 2